Эмили… - первое, о чем я подумал, когда очнулся. Ну, или подумал что очнулся. Ужас разрывал меня: если с ней что-то случилось.… То я этого не вынесу. Следом за ужасом накатила боль – на меня давили тонны чего-то тяжелого, по меньшей мере, десяток костей были сломаны, а внутри меня разъедал яд. Мое сердце было остановлено и раздавлено, в груди у меня был нож с ядом, гарантирующий, что я никуда не денусь. Пока он во мне – я не должен был даже очнуться. Но очнулся.…И тут же понял –почему. Афродита…Где-то там она раз за разом умирала со мной. И ее силы были больше чем яд.  И боль была невыносимой, я раз за разом умирал, смотря на себя со стороны из Потустороннего мира. И раз за разом меня оттуда вытягивала одна чудовищная мысль… Эмили. Я не знаю что с ней. Я не знал, сколько времени я был там. И не сразу я смог сопротивляться боли – так, как учила меня Афродита, когда учила контролировать свой дар и не читать чужие мысли – отгораживаться. Огонь. Ей было безумно больно, мне и вполовину так не было тогда. Но только так я бы смог научиться. Я абстрагировался. Боль мучительно раздирала мое тело, но я смог мыслить. И первое что я понял….Мои способности помогли мне подключиться к мелким грызунам, которые были не так уж далеко от меня – всего метрах в 12. Пусть я не понимал их мысли – но считать картинку из их мозга я смог. И тут же две вещи выключили меня из реальности. Первое – безусловно, яд, среагировавший на мои способности. Боль стала во много крат сильнее. А второе…Я был в гробнице какого-то дома – заваленный десятком метров земли. Похоронен заживо и гроб мой уже сломан. Очнулся я, когда воздух уже кончился. Тогда-то и началась агония. Я не могу просто умереть. Только сгореть, но и тогда мой дух будет блуждать, или если мне вонзят дерево в сердце. Я уже тогда решился….Что если я все же умру окончательно, или если выберусь: то я вернусь, потому что….Да потому что я должен знать, что с ней, черт побери! И перспектива стать чудовищем – мстительным духом, из тех, что изгоняла Афро, меня не пугала. Я уничтожу что угодно, лишь бы маленькое создание с волосами пахнущими яблоком и парфюмом было в порядке.  Потому что никакая боль меня уже не сломит. Я улыбался. Через разбитые губы – только когда я улыбнулся – я понял, что лицо мое напоминает, наверное, сейчас разбитую кровавую маску. Я захохотал – беззвучно, потому что не было воздуха, потому что мое горло ссыхалось. Я не мог воспользоваться своими способностями, не могу ни с кем связаться, даже с крылатой, связь пропала, а  с болью стало невозможно бороться и даже дышать мне банально нечем. Вдобавок через пролом в гробу начала потихоньку ссыпаться земля. Вот так и сходят с ума. Внутри сгустились тени – так страшно, так больно и холодно, ужасно. Я могу вечность так пролежать, лишь бы Эмми была в порядке. Я снова захохотал…. Чудовище! Я уничтожу их, черт побери!  Мною овладело безудержное веселье…Я же умер! Умер, умер, умер….И похоронен заживо. И схожу с ума. Даже Эдгар По не смог бы описать заточение под землей в действительности так, как я сейчас. Жаль, что он был лишь человеком. Я не знал, сколько минут, часов или дней я там пролежал – вот так вот. С все усиливающейся болью и ссыхаясь. С мучительными мыслями о неизвестности и судьбе Эми. Без солнечного света, еды и многого другого. Без воздуха, мой гроб почти полностью заполнился землей. Точнее песком, земля была где-то сверху. Хорошо, что ни одно насекомое не смело ко мне даже приблизиться. Вампир все же. Я тихо сходил с ума, но этого было мало. Будет мало. Все время, когда мною владел полный паралич, я не мог пошевелить ни единой конечностью. И я знал – что рано или поздно я выберусь. Или умру. И смеялся, смеялся, смеялся…